Прятки с охотником

Одного куска теста с фаршем мне мало, а взять еще негде. Я глажу полупустой живот. Осторожно крадусь к углу дома и выглядываю на оживленную улицу. В десятках мерцающих огней снуют люди: с работы, в гости, по магазинам. Кто-то с пакетами, кто-то тащит за собой до отказа забитую тележку. На руках у молодой матери разрывается плачем ребенок, и мне хочется орать вместе с ним, но я молчу. Душу в себе эмоции и не роняю и звука.

Мимо проносится гужевая повозка, так близко ко мне, что я невольно пугаюсь и отскакиваю обратно в темноту.

Я располагаюсь здесь же, среди сломанных деревянных коробов на гнилом матрасе. Выбросили его, наверное, а мне вот пригодился.

Надолго пригодился. Я возвращаюсь к нему снова и снова, каждую ночь, пока это место не занимает здоровенный пьяный мужик, чье право на матрас мне не хватит сил оспорить.

Стою, переминаясь с ноги на ногу перед огромной рекламной вывеской на стене театра. Изображение мужчины с седыми подкрученными усами выцвело от времени, в правом глазу зияет прожженная дыра, а что он держит в руках, и не разобрать. Что-то светлое и круглое, мяч, что ли. Рядом с вывеской на крошечном белоснежном листе черные буквы: «В театр “Лилия” требуется уборщица! График 6/1, оплата в конце каждой смены».