Тринадцатое дитя

Я ждала, что сейчас он обрушит на нас свой гнев. Молнии вспыхнут, земля задрожит и разверзнется, поглотив нас. Но ничего не случилось. Мой крестный только кивнул, медленно и задумчиво:

– Да, наверное. И во сколько бы ты оценила ваши усилия и заботу?

Мама недоверчиво усмехнулась:

– Чего?

– Сколько денег, по твоим расчетам, стоила вам Хейзел все эти годы? Ты же этого хочешь, как я понимаю? Чтобы я расплатился. Возместил убытки. Ну давай. Называй цену. Во сколько вам обошлись первые десять… двенадцать лет… – поправился он, быстро взглянув на меня своими странными красными глазами, отливающими серебром, – жизни Хейзел?

Мама рассеянно обвела взглядом двор:

– Я… я не могу сказать…

Крестный обратился ко мне:

– Как ты сама думаешь, Хейзел, какова справедливая цена?

У меня пересохло во рту, ужас встал в горле колючим комом. Мне казалось, что сердце вот-вот разорвется на две половинки. На чьей я стороне? На стороне мамы, которая пусть и не любя, но все-таки вырастила меня, или на стороне крестного, обещавшего, что он позаботится обо мне, и исчезнувшего на двенадцать лет?