Моя единственная

Да, я скрыла нашу Элли. Нашу Алису. Девочку, которую рожала десять часов. В муках и слезах. Одна.

Да, я сбежала.

Соболев все это заслужил своим враньем. Заслужил.

Но…

Лишь иногда моя уверенность становится хлипкой и размазанной. Снова беседы с Яной Альбертовной вспоминаю.

Почему он тогда так страдал?

Пил? Сходил с ума? Много дрался на ринге и вне его?

Он с мамой практически не общается сейчас. Ее тогда чуть с должности мэра не сняли. Так громко шумел Ваня по ночам, что это и в Москве услышали.

В него будто бес вселился.

Или… я?..

– Ну, что ты ревешь? – прерывает он молчание первым. Улыбается по-доброму. – Хочешь, фотку Полкана покажу?

– Фотку? Ириски? – обернувшись, упрямо переспрашиваю.

– Полкана, – скалится, поправляя, но из внутреннего кармана телефон все равно извлекает.

Сам снимает блокировку и протягивает мне. Забираю так, чтобы не задеть его пальцы. Зачем нам лишние проблемы? Это бы разгрести.

Замираю, глядя на яркий экран. Смеюсь звонко. И провожу пальцем по кудрявой мордочке с черным носом. Надо же сладкий какой вырос. Это похоже на встречу со старым другом.