Моя единственная

Ровно ту же фразу повторяет, что и я полминуты назад.

На светофоре смотрим друг на друга. Без злости, но оба непримиримо. Меня снова безнадежность накрывает. Он такой серьезный и уверенный в себе. Сильный. За два года только больше стал.

Как я могу ему сказать об Элли? Он меня никогда не простит.

Открываю рот, чтобы прозондировать почву.

– Собаку делим. Охренеть, – Ваня грубовато смеется. – Хорошо, что у нас детей нет. Их бы еще делили.

Зажмуриваюсь, облизывая пересохшие губы.

– Ты ведь хотел детей, – напоминаю.

– Хотел, – он поигрывает нижней челюстью и резко стартует с места. – Дураком молодым был. Много не понимал. Дети должны расти в любящей семье.

– Получается, больше не хочешь? – отстраненно интересуюсь, пока он паркуется.

– Больше не хочу, – усмехается.

В первой городской больнице быстро распространяется информация, что приехал сын мэра и… ее невестка. Сначала мы как все сидим в очереди, но потом к нам выходит главврач и вот, меня уже везут на рентген и тут же выделяют отдельную палату.