Двести третий день зимы

Все они ходили по этажу, заваривали чай, обменивались бумажками, ждали лифт, чтобы подписать бланки на третьем этаже. В их совместном шуршании, шепотке и звяканье ложек о чашки она легко различила бы скрип ботинок холодовика. Но когда около шести в дверь осторожно постучали, Нюта вскочила со стула и сердце сделало рывок из груди в горло. Стук повторился. В кабинете даже окна не было, чтобы вышагнуть из него и рухнуть в сугроб, на палисадник. Нюта сглотнула и просипела натужно:

– Войдите.

Дверь приоткрылась, в щелочке показался Кеша. Тонкий нос в черных точках. На подбородке – воспаленный прыщ. Ногти обкусаны до мяса. Никогда еще Нюта не была так рада его видеть.

– У тебя сахарку не найдется? – спросил он. – Кофе закончился, а цикорий без сахара – блевота какая-то.

Мог бы сразу весь месячный набор карточек попросить. Сахар в них за все время зимовья появлялся дважды. И то достался далеко не всем. А дополнительное финансирование селекции технических культур с повышенным содержанием сахарозы особых результатов пока не дало.