Трагедия господина Морна

все тот же Ганус, легкий, как огонь,

все та же страстность в речи и в движеньях…

Так ты бежал? А что же… остальные?

Г а н у с

Я вырвался – они еще томятся…

Я, знаешь ли, к тебе, как ветер, – сразу,

еще не побывал я дома… Значит,

ты говоришь, Мидия…

Т р е м е н с

Слушай, Ганус,

мне нужно объяснить тебе… Ведь странно,

что главный вождь мятежников… Нет, нет,

не прерывай! Ведь это правда странно,

что смею я на воле быть, когда

я знаю, что страдают в черной ссылке

мои друзья? Ведь я живу, как прежде;

меня молва не именует; я

все тот же вождь извилистый и тайный…

Но, право же, я сделал все, чтоб с вами

гореть в аду: когда вас всех схватили,

я, неподкупный, написал донос

на Тременса… Прошло два дня; на третий

мне был ответ. Какой? А вот послушай:

был, помню, вечер ветреный и тусклый.

Свет зажигать мне было лень. Смеркалось.

Я тут сидел и зыблился в ознобе,

как отраженье в проруби. Из школы

еще не возвращалась Элла. Вдруг – стучат,

и входит человек: лица не видно

в потемках, голос – глуховатый, тоже