Мойры сплели свои нити

– А вы кто, собственно? – поинтересовался Веригин.

– Полковник Гектор Борщов.

– Слышал о вас. Как вы в Староказарменске разруливали непростую ситуацию. Кто не знает полковника Гектора Игоревича Борщова. – Веригин криво усмехнулся. – Быстро же сюда вас ветром попутным принесло. Когда такие фигуранты вырисовываются – вы моментально являетесь.

– Какие еще фигуранты? – спокойно спросил Гектор.

– Знаете, кто в той хате живет? – Веригин указал в сторону перекрестка, откуда бетонка уводила направо, в темноту, где скрывалось какое-то строение за забором. – Мамаша Кривошеева с сиделкой.

– Тележурналиста Кривошеева? – переспросил Гектор.

– Его самого. Полгода назад он купил здесь по дешевке дом. Сейчас много собственности на продажу выставлено. Он и подсуетился. В чудного джазиста с похорон шарахнула молния, но не убила. Вызвала этот его ступор – не ступор. Уж и не знаю, что это. Он вроде видел, как кого-то зарубили топором, причем сначала связали. А «Рено» его здесь брошен на перекрестке. Я парня лично осмотрел, когда на место приехал. На нем нет ни следов крови, ни ран, никаких внешних повреждений. Одежда вся мокрая и грязная. От перекрестка до дома Кривошеевых не более трехсот метров. Если музыкант после удара молнии куда-то отправился – что, в общем-то, невероятно, то только в этом направлении. И если что-то и видел, то у кривошеевских старух.