Десятый самозванец

Тимоха, хмуро посмотрел на пьяного в «зюзю» друга, прикидывая, что ежели бы тот бы, да помер бы от вина, так и мороки-то меньше. Вот только, хоронить придется…

– Ладно, – повернулся хозяин на бок, отворачиваясь к стене. – Скажи там, бабе, чтобы скотину не забыла накормить, да корову подоить…

Тимофей, только головой покачал и пошел обратно в светелку, прихватив свою шубу. Все теплее, чем под одним одеялом.

– Замерз? – спросила Маланья, высовываясь из-под одеяла и протягивая к нему руки. – Иди ко мне…

Тимофей, выпив для сугрева еще чарку, забрался под теплый женский бок.

– У, холодный-то весь, – шептала баба, оглаживая его спину и грудь, спускаясь все ниже и ниже… – Ой, да, какой маленький да замерзший, – зашептала она еще жарче, запуская руку в прореху подштанников. – Ничо, щас согрею!

Почувствовав новый прилив сил и бодрости в чреслах, Тимофей принялся ласкать женщину, доводя ее и себя до новой волны жаркого безумия…

После того, как приступ взаимной страсти иссяк, а Маланья, закрыв глаза, отдыхала, опять пришли вирши: