Талигойская баллада

Эрнани поставил кэналлийцев на защиту внешних укреплений, в очередной раз подтвердив свое умение разбираться в людях. Южане держались особняком, но воевать они умели. Окделл не мог не признать, что люди Алвы справлялись со своими обязанностями лучше большинства дружинников Людей Чести. Сам герцог, изысканный красавец со жгучими черными глазами, держался с рыцарями Эрнани не то чтобы заносчиво, просто становилось ясно: чужое мнение кэналлийца никоим образом не заботит.

В глубине души Алан допускал, что южанин понимает – король и его окружение, хоть и вынуждены принимать помощь полукровки, своим его не считают, вот и платит талигойцам той же монетой. Какой дворянин станет искать дружбы тех, кто ставит его ниже себя? А род Алва возвысился лишь благодаря стечению обстоятельств. Когда Дом Ветров выкосила чума, Эрнани Восьмой был вынужден подтвердить права соберано Родриго, приходившегося нынешнему герцогу прапрадедом.

Великие дома Талигойи[5] традиционно роднились лишь друг с другом, но Алва, обосновавшиеся на крайнем юго-западе, веками мешали свою кровь с морисской[6]. Пока Дом Ветров был многолюден, это никого не волновало, но судьба повалила казавшееся несокрушимым дерево. Теперь титул Повелителя Ветров наверняка отдали бы кому-нибудь из подлинных Людей Чести, но в прежние времена законы блюлись свято, даже слишком. Алва стали талигойскими герцогами и возглавили Великий Дом. Повелители Скал, Волн и Молний с этим смирились, однако признать смуглых черноволосых выскочек ровней не могли. Алан Окделл, понимая, что подобные чувства не украшают, с Рамиро был подчеркнуто вежлив, но относиться к нему так же, как к Шарло Эпинэ или Михаэлю фок Ва́рзов, не мог. Впрочем, глухой неприязни, грозящей перерасти в ненависть, Алан к кэналлийцу тоже не испытывал. Выбирая между Эктором Приддом и Алвой, Окделл предпочел бы полукровку.