Самое красное яблоко

Элеанор стиснула пальцами подол сорочки, и по блестящему шелку растеклись черные пятна, словно гниль на белоснежной мякоти яблока.

– Служаночка, уже далеко не миленькая, узнав о том, бросила дочь на пороге его нового дома, с его перстнем – доказательством происхождения дочери. Но она пеклась вовсе не о благополучии девочки – только о том, как проще устроиться самой. Мне хочется верить, что, знай она будущее, она никогда не рассталась бы с дочерью, но чего стоит материнская любовь, когда речь идет о деньгах? Сыну лорда пришлось забрать девочку, чтобы весть о его позоре не дошла до отца. Негоциантка даже позволила ей жить в своем доме – на кухне, среди прочих слуг. «Дочь служанки и будет служанкой» – так сказала она. Но, конечно, все знали, кто ее отец, и смеялись над нею: как дочери негоциантки, такие же безродные девки, если задуматься, так и поварята, которые спали в золе вместе с нею. За грехи матери, посмевшей замахнуться на то, что ей не принадлежит, расплачивалась девочка.

Элеанор задыхалась, но продолжала говорить, выхаркивая слова, как сгустки черной, отравленной крови, и с каждым словом она бледнела и бледнела, словно только эта боль сохраняла в ней жизнь, только ненависть давала ей стержень и форму, и стоит ей выговорить это все, и с последним словом жизнь покинет опустевшее, обессиленное тело.