Почти любовь

– Розовская, давай я как-нибудь сам разберусь, где у меня радужно, а где так себе, – деликатно пытаюсь закрыть тему. Не хочу, чтобы по больнице снова поползли слухи, а судя по тому, как притихли коллеги в ординаторской, риск такого исхода очень высок.

– Что будешь делать после выписки Матвеевой? – без обиняков спрашивает Тома, неосознанно потирая ободок обручального кольца на безымянном пальце. В выразительных голубых глазах с хитрым прищуром светится неприкрытый интерес.

– А что я, по-твоему, должен делать?

– Девочка тебе нравится, – уверенно произносит Тома.

– Мне все мои пациентки нравятся. Даже те, которым за семьдесят. Или это запрещено законом? – иронизирую я.

– Ну ей не семьдесят, Кравцов, – без тени ехидства или иронии заявляет Розовская. Я не оспариваю и никак не комментирую. – Ты ведешь себя нестандартно. Трясешься над ней, прибегаешь в свои выходные. Это не мое дело, но будь осторожен. Девушка серьезно больна, а ты женат.

– У нее ремиссия, – резко обрываю Тому, ощущая, как к горлу подступает горькая желчь.