Багатур

Переулок вывел всю троицу в садик, деревца которого росли так густо, что ветвями прикрывали не хуже листвы. Оглядевшись, Сухов никого не обнаружил, но тут же услышал голоса.

– Не трогай меня, нойон!62 – хрипел «восточный человек». – Я буду тебе полезен!

– Что ты здесь делаешь, Халид, шакалье охвостье? – рычал Бэрхэ‑сэчен, страшно коверкая арабскую речь и тиская горло Халида крепкими пальцами.

– Не убивай! – взмолился тот. – Я всё‑всё скажу! Меня послал сам Гуюк‑хан63 к князю Ярославу! Старый Абдалла, посланный ханом ранее, не давал о себе знать, и…

– Где сейчас Гуюк?

– В степи! – заторопился восточный гость. – В степях за рекою Дон. Гуюк‑хан вместе с Менгу покоряет половцев! Ох… Я понял – это ты убил Абдаллу… Нет‑нет, ты не думай, я никому не скажу! – Он заскулил: – О, нойон, не делай жён моих вдовами, а детей – сиротами! Не…

Голос его прервался, сменившись клёкотом и переходя в затухающее сипение.

Олег поднырнул под свисавшие ветви и оказался в двух шагах от Бэрхэ‑сэчена, вытиравшего окровавленную саблю о шубу бездыханного Халида.