Развяжите мои крылья

– Так ты весь вечер в дому просидела и ни копейки не взяла?! Ну что за… – тут Вано умолк на полуслове, потому что внезапно вспомнил о том, что оставил на лавочке у дома «учителки» едва начатую пачку папирос. Сплюнул, выругался и повернул обратно, бросив невестке:

– Марш в табор, кура безголовая!

Пачку «Братишки» никто не тронул: она лежала на краю лавочки. Вокруг уже совсем смерклось, и жёлтый, освещённый лампой квадрат окна чётко вырисовывался за тёмными жасминовыми зарослями. Присмотревшись, Вано увидел раскрытую дверь шкафа, свесившиеся из него кружевные наволочки. Стоящая к нему спиной женщина молча, быстро и сосредоточенно рылась на полке под стопками белья. От дверцы шкафа падала густая тень, и Вано видел лишь мелькающий в свете лампы острый костлявый локоть из-под закатанного зелёного рукава. Вано зевнул, отвернулся, взял с лавочки свои папиросы и неторопливо зашагал обратно.

Наутро Изюмка вместе с другими цыганками привычно отправилась в город. И уже через час женщины примчались с Миусской площади с вытаращенными глазами: