Мирошников. Дело о рябине из Малиновки

– Не спасет эта клуша-копуша вас от негодяев. Сама спрячется, чтобы ее не тронули, а хозяина бросит на произвол судьбы. Нужен бравый охранник, чтобы и вас защитил, и чтобы Клавку приструнил, если плохо будет ухаживать за хозяином.

Мирошников уныло прошептал:

– Эх, Аркадий Михайлович, она меня сейчас совсем изведет своим ворчанием. Что за наказание господнее! И про охрану не придумывайте.

– Не изведет, Константин Павлович, наоборот, беречь будет пуще. Я их знаю, этих баб зловредных, – в ответ прошептал пристав, потом подмигнул, и громко продолжил, – так я скажу супруге, чтобы она приискала вам прислугу помоложе, пошустрее, поумнее, которая будет хозяина ублажать и голос поднимать на него остережется. А то – ишь, какая цаца! С хозяином спорит, деревенщина необразованная!

Потом с удовлетворением прислушался к грохоту за дверями, бесшумно поаплодировал сам себе и распрощался, сославшись на дела.

Результат профилактических действий полицмейстера, Мирошников почувствовал сразу. Никогда еще жаркое не было таким вкусным, чай горячим, а Клавдия молчаливой. Даже когда вечером Константин засобирался в «Парадиз», где у него была намечена встреча с Марией и Василием, обошлось без шума и криков о постельном режиме.