Рассвет Жатвы

– Не бросать же их здесь. Давай отвезем в место дислокации трибутов. Пусть старшие с ними возятся.

Дверь захлопывается, мотор урчит. В кромешной тьме фургона я прислоняюсь к стенке. Все несчастья последней пары дней обрушиваются на меня разом: пульсирующая боль в голове после удара прикладом во время Жатвы, последствия удара электрошокером, расставание с родными и любимой, ядовитый душ, унизительный парад перед всем Панемом, столкновение колесниц и, самое худшее, ужас, который я испытал, очнувшись в луже крови Луэллы. Болит все – и тело, и душа.

Нас высаживают посреди улицы с разноцветными жилыми многоэтажками. Сердитая женщина-миротворец ведет нас мимо вооруженной охраны в вестибюль с панелями под дерево – к лифту, в котором пахнет старыми носками и дешевым парфюмом. В кабине лифта она поворачивает ключ в скважине под номером двенадцать и снимает с нас наручники.

– Нам сообщили, что менторы ждут вас здесь. Наручники велели снять, однако учтите: миротворцы неподалеку, повсюду камеры.

Она кивает в угол лифта. Камеру даже не попытались спрятать. Они хотят, чтобы мы знали: за нами наблюдают. Или думали, что наблюдают.