Что дальше, миссис Норидж?

Миссис Норидж была исключением из правила. Строгая и даже сухая на вид, она обладала способностью заводить друзей, где бы ни оказывалась. И никогда не срывала дурное настроение на детях – возможно, по той причине, что дурного настроения у нее не случалось.

В другом доме гувернантку, удостоенную чести обедать с хозяином, слуги приняли бы в штыки. «Выскочка» – вот самое малое, чего она удостоилась бы. Однако в Частервидж-холле все, от конюха до судомойки, были убеждены, что сэр Кристофер имеет право на любые чудачества. Каждый радовался, если мог услужить ему. Даже Диксон, высокомерный чопорный Диксон, увидев, что хозяин одарил своим расположением гувернантку, не возненавидел ее, как мог бы старый пес возненавидеть кошку, новую любимицу главы семейства, а молчаливо признал за свою. Вот почему он снизошел до неприкрытого интереса.

– Я обучаю воспитанниц и лепить, и рисовать, – объяснила миссис Норидж. – За это время я и сама кое-что освоила.

Обмакнув кисточку в черную краску, Эмма нанесла завершающий штрих на лицо танцовщицы и отодвинула амфору от себя.