Наше единственное лето

Ни один мускул на Данином лице не дрогнул. Он уложил двух качков с одного удара так легко, словно был штатным вышибалой в ночном клубе.

Оставшийся в сознании парень оценил ситуацию и быстро ретировался, бросив своих дружков.

Я смотрела на два тела, лежащие на земле в неестественных позах, испытывая смешанное чувство ужаса и облегчения. Я хотела спросить Даню, живы ли они, и должны ли мы вызвать «скорую», но не смогла произнести ни слова.

– Мала́я, ты чокнулась в таком виде ночью в «Заводском» разгуливать?! – зато у моего спасителя с голосом всё было в полном порядке, кричал он так, что оглохнуть можно было.

Я посмотрела в его красивое и сердитое лицо и почувствовала жуткую слабость.

– Я… не… – попыталась я что-то ответить, но горло сдавил спазм. Я беспомощно опустила руки, которые, видимо, последние несколько минут прижимала к груди, и почувствовала, как по щекам потекли слезы.

Лицо Шустова исказилось от непонятной мне эмоции. За долю секунды он оказался рядом, еще мгновение смотрел мне в глаза, чертыхнулся чуть слышно, и… прижал меня к себе – сильно и одновременно нежно.