Кларк и Дивижн

Из гимнов я смогла вспомнить одну только “О, благодать”.

– А может, обойдемся без пения? – наконец решилась спросить я. – Может, органист просто что-то сыграет?

Похоронный агент вроде бы слегка удивился, но, тем не менее, записал мои пожелания.

– И еще ей понадобится место упокоения.

– Ну, мы можем кремировать тело и останки поместить в урну. Вероятно, вы захотите, чтобы она была рядом с вами.

– Мы, скорее всего, захотим ее похоронить.

Хакудзин опустил глаза, словно не в силах смотреть мне в лицо. Потом поднялся из-за стола, поговорил с другим сотрудником и подошел к телефону.

Наконец он вернулся.

– Заупокойную службу вы сможете провести здесь, но с погребением могут возникнуть проблемы. – Я изо всех сил старалась вникнуть в то, что он говорил. – Мы вынуждены настаивать на кремации. Впоследствии вы сами решите, куда поместить прах.

– Это потому, что мы не из Чикаго? – спросила я.

Сутулые плечи агента поникли еще сильней. Все это напомнило мне мать Виви Пеллетье и вообще всех, кто давал понять, что японцы здесь лишние. И, загнанный в угол, он явственно высказал то, что я только подозревала.