Кларк и Дивижн

– А почему нет?

– Не знаю.

Выразить свои опасения словами я не могла. Мы все привыкли к неписаным правилам и табу. Мы ими дышали. Они витали в воздухе наших домов, школ и церквей. В Калифорнии японцы не имели права жениться на белых, и я чувствовала, что выбор Розы на роль Мэри являет собой подрывной акт со стороны руководителя драмкружка. Я и радовалась, и боялась за Розу; настойчиво требуя, чтобы с ней обращались так же, как и с любым другим, она могла навлечь на себя неприятности.

Примерно за неделю до спектакля Роза вошла в нашу комнату с глазами не яркими, как обычно, а красными и опухшими.

– Что не так? – спросила я, и желудок скрутило в предчувствии неприятностей.

– Все так. Кто сказал, что что-то не так? – огрызнулась она.

Она больше не просила меня порепетировать, а сценарий исчез из нашей комнаты.

В вечер спектакля Роза сказала, что ей нужно к Дорис Мотосима, распланировать сбор средств для школьного клуба по интересам.

Я не могла усидеть на месте и повела Расти прогуляться до самой школы. Наш актовый зал был без окон, поэтому я прокралась в вестибюль, но одна из билетерш, старшеклассница, вроде Розы, остановила меня и сказала, что с собаками нельзя. Я все-таки схватила программку и, выйдя на улицу, прочла, что Мэри играет Салли Фэйрклот, а Роза – официантку. Привязав Расти к дереву рядом с актовым залом, я вернулась в вестибюль.