Тринадцатое дитя

На кухонных полках стояли глиняные горшки, кастрюли, чайник и одна тарелка, чашка и набор столовых приборов. Это был повод задуматься, собирался ли Меррик обедать со мной. Что едят боги и едят ли вообще?

Я повернулась спиной к кухне, скользнула взглядом по водяному насосу и раковине. В дальнем углу стояла медная ванна – невероятная роскошь по сравнению с жестяной лоханью, которой наше семейство пользовалось по очереди утром в день посещения храма, – и небольшой шкаф. Я подошла к нему, открыла дверцу и ахнула.

Платья и юбки, сарафаны и блузки, ночные рубашки, плащи и накидки – все из лучшей, тончайшей материи. Мягкая шерсть таких ярких цветов, о которых я и не мечтала. Саржа и маркизет, собранные в безупречные складки. Хлопок с красивым цветочным узором. Аккуратная вышивка. Крошечные гребешки настоящего кружева. Пышные оборки и шелковые петельки. На нижней полке стояли в ряд башмаки: черные, коричневые, светло-серые и одна пара из тонкой кожи ярко-красного цвета. Все блестело, как новое. Без единого пятнышка или потертости. И я была абсолютно уверена, что эти вещи будут мне впору.