Игл и змей
Глава 8.
Спина, плечи содрогались от боли. Последний удар впился иглами в кожу – Гегена сжала кулаки, но молчала: отец не любил видеть ее слез. Он вырвал заостренные концы плети и закашлял, брызнув кровью на щеку дочери. Папа уже не мог и поднять руку без приступа, разрывавшего легкие. Слабым утешением было лишь то, что плеть в разы реже рассекала кожу, а катарсиса он достигал, вероятно, втрое быстрее.
Девушка стерла грязно-алый след. Возможно, если бы в доме были бы часы, стрелка лениво приближалась бы к пяти, судя по багровым разводам рассвета за побитой оконной рамой. Отцу нужно было отправляться в доки, поэтому и разбудил девушку. Он бросил хлыст на пол и наказал:
– Штоб помалкивала, пока меня нет. Не пристало женщине клянчить всякие отходы у соседей. Кхе-кхе… Если еще раз услышу – поговорим по-другому… – промокнув ветошью губы, густую всклоченную бороду, мужчина натянул старую куртку с нефтяными пятнами и вылез из дома.
Скрип закрывающегося дверного полотна эхом разнесся по ночлежке. Гегена не смогла подняться с колен и подползла к ведру с водой, чтобы омыться. На краю, прикрывая ржавчину, висел нежно сложенный платок, кружевами напоминавший свадебное платье. С каждым окунанием в омут кровавые лианы вырисовывали знакомую картину, ту, что девушка почти закончила. Остались последние штрихи…