Снегурочка. Ты моя!

Я закрываю глаза. Неужели Марина тоже думает что я хотела жизнь самоубийством покончить… Что я могла девочку свою оставить… Дочь…

– Марина сказала что видела, как ты кислоту на себя вылила! Рената там не было!

У меня сильнее потемнело в глазах. Что? Это Марина сказала? Моя дочь? Моя девочка? Я не хочу в это верить. Не верю и верить не хочу. Не верю…

****

– Почему я не имею право присутствовать при допросе?

Глаза Рождественского метали молнии. Было заметно что он в ярости, еще в какой ярости. Он был зол до непредела.

Громов мрачно смотрел на друга.

– Леон ты заинтересованное лицо, ты звание майора получил, так шел к этому ни без участия Алисы, она всегда с тобой была, помогла! Завтраки, командировки! Всегда рядом! Твоя девочка! Ты не рассказывал этой мерзкой женщине с какого запоя мы тебя вытаскивали двенадцать лет назад, как ты повеситься хотел, а Алиса именно Алиса вытаскивала тебя с петли! Забыл? Прекрасно! Все забыли!

Глаза Громова прищурились, а Рождественский сжал кулаки. Только этого еще не хватало чтобы они подрались у меня в палате.