Змеиная вода

– В отставку подам, – сказал он. – Завтра… чтоб хоть раз, наконец, выспаться.

– Кто ж тебя отпустит-то, – Бекшеев тоже чашку взял. И взгляд стал помягче, поспокойней. Нервный он какой-то, однако.

– Это точно… история сложная. Помнишь, Пестрякова?

– Смутно, – честно ответила я. – Извини, но у тебя в доме столько народу было…

– Он приходится дальним родственником матушке. Мы росли вместе. Потом служили одно время. Пути разошлись. Он был ранен.

Я пыталась вспомнить. Честно.

Но… сначала я была слишком счастлива, чтобы обращать внимание на что-то, кроме этого всеобъемлющего счастья. Потом – занята, пытаясь сохранить его, соответствуя положению.

Потом так же несчастна.

Пуста.

– Ранение оказалось серьезным настолько, что окончательно поправиться он не сумел… нарушение энергетического баланса. Да и физически ему досталось. Он долго держался. И помощи не просил. До последнего. Сам усадьбу восстанавливал. Финансы… жена его погибла еще во время войны. Целительницей была…

Случается.

Мы все знаем. Целителей берегли. Как могли и как умели. Но не всегда получалось. И поэтому молчим, то ли дань памяти отдавая, то ли наново успокаиваясь, уверяясь, что все-то позади.