Темные вершины

Бывало, однако, что объект августейшего гнева не пропадал, а, напротив, медленно, публично угасал от какой-нибудь редкой, жуткой и особенно мучительной болезни. Привидением, иссохшим от слез и заклинаний, бродил он по коридорам дворца, мечтая случайно встретиться с базилевсом и, страшась, кинуть взгляд влюбленный и молитвенный, чтобы тот увидел, наконец, чтобы простил и отозвал цепного пса смерти назад, в преисподнюю. Но смерть не отступала, тягуче, длинно терзала его ослабевшее тело, и ад мерцал перед окровавленным взором. А если бы заглянул в его глаза базилевс в этот миг, прочел бы там только одно, написанное крупно, коряво: «Прости или убей!»

Но базилевс не мог заглянуть, не мог прочитать, потому что не встретились бы они – властитель и жертва – ни при каких обстоятельствах. Проштрафившееся привидение никто не прогонял, его просто не замечали, и уж, подавно, никак не могло оно пересечься с потентатом, даже если бы залило своими слезами весь дворец и пресмыкалось по коридорам с хриплыми криками: «Пожар! Пожар!»