Потапыч

И наконец, проблемы со зрением. Дело в том, что я видел ХУЖЕ, чем в мире мёртвых. Там зона наблюдения “смазывалась” на сотне метров. А сейчас – сильнейшая близорукость, метра два уверенного зрения. И я бы это не связал с оборотничеством – ну, бывает, близорук и ладно. Всё равно лучше, чем мёртвый. Но наблюдение показало, что ни черта это не близорукость. Дело в том, что расплывались контуры видимого только при прямом и пристальном взгляде. А беглый, косой, давал не размытую, очень чёткую и с деталями картинку. То есть, похоже, это медвежья особенность глаз: видеть движение, за счёт чего неподвижное видится крайне хреново.

Но это – с физиологией. С которой в остальном – всё скорее отлично, чем наоборот. Несмотря на лёгкую полноту – тело здоровое, быстрое, сильное. Оборотистое, как я убедился наглядно (ну, с сапогом всё-таки не на глазах), покрыв кисть шерстью и отрастив когтишшы. Зубышшы тоже были соответствующими, причём по желанию.

И всё это неплохо, если бы не грёбаные лакуны в памяти! Просто какие-то вещи всплывали “как свои”, типа языка, оборота или навыка обращения с хлыстом. А вот от социалки и истории тела – невнятные огрызки. Хотя момент “с хрена ли” я в парусине – прояснился без особой головоломки. Ткань ткали, шили и всё такое женщины из рода, когда в роду кто-то, кроме Михолапа, ещё был. Вот с последним – вообще бардак. Ни как, ни почему, только картины кровищи и горящего замка-особняка. Причём не Потапычей – именно врагов. Которых Михолап, оставшийся в роду в одиночестве, извёл под корень, со слугами и домашней скотиной.