Неотправленные письма

Я взял с собой Вашу работу по униформе красноармейцев Ленинградского военного округа тридцать седьмого – сорок третьего годов. Она меня порадовала – Вы скрупулёзно подошли к изучению предмета и сумели обратить внимание на те детали, которые другие исследователи не заметили. Это огромный плюс в нашей работе. Знаю, что сейчас Вы работаете над такой же монографией по Карельскому фронту и морякам Северного флота. Советую обратиться к Саше Болгову, он крупнейший специалист по ленд-лизу[49], а на севере ленд-лизовская форма и фурнитура встречались чаще, чем где бы то ни было, и не отразить это в Вашей работе Вам просто не удастся.

дозволенная идеология

На практике – здесь либералы и нацисты заодно, эти две „противоположности“ противостоят нам. Либерализм покрывает самый жестокий нацизм. Наверно, Вам хорошо известно, как это бывает, – история с соцсетью „Фейсбук“, разрешившей призывы убивать русских – это только самый очевидный пример.

Я уже давно говорил, Наташа, что у русского человека есть какое-то обострённое чувство справедливости. Это не достоинство, но и не недостаток; нашим чувством справедливости легко манипулировать, что хорошо показали примеры тысяча девятьсот пятого, тысяча девятьсот семнадцатого и тысяча девятьсот девяносто первого годов. Вместе с тем нас не так просто одурачить и ложь с манипуляциями мы чувствуем даже тогда, когда не понимаем, где именно нас обманывают. К сожалению, на Украине воспитали некоторое количество людей, у которых эти качества атрофированы. Я пытаюсь понять, как это произошло; для этого я общаюсь с пленными. Сейчас меня занимает амбициозная задача – описать этот процесс максимально подробно, чтобы другие сумели найти методы борьбы с подобной идеологической обработкой. Я не верю, что у русских в России есть врождённый иммунитет к этой заразе – к моему глубокому сожалению. Поэтому, как вирусолог изучает новый коронавирус, я сегодня занят изучением вируса украинства, конечно, когда позволяет боевая обстановка.