Владимир Маяковский: тринадцатый апостол. Трагедия-буфф в шести действиях
- Уходит из Навтлуга батарея.
- Тбилиси, вид твой трогателен и нелеп:
- по-прежнему на синем – «бакалея»,
- и по-коричневому – «хлеб».
- Вот «парикмахерская», «гастроном», «пивная».
- Вдруг оживают вывески. Живут.
- Бегут за нами, руки воздевая.
- С машины стаскивают нас. Зовут.
- Мешаются с толпою женщин.
- Бегут, пока не скроет поворот…
- Их платьица из разноцветной жести
- осенний ветер теребит и рвет.
- Мы проезжаем город. По проспекту.
- Мы выезжаем за гору. Война.
- И вывески, как старые конспекты,
- свои распахивают письмена.
- О вывески в дни мира и войны!
- Что ни случись: потоп, землетрясенье,
- январский холод, листопад осенний —
- а им висеть. Они пригвождены.
Интересно, что в стихах Окуджавы 1960-х вывески – уже всегда старые, ржавые: примерно то же произошло и с саморекламными стратегиями русского авангарда, последние представители которого, мастодонты из 1910-х годов, воспринимались так же, как древние трамваи, доживающие на московских окраинах: