Твоя жестокая любовь

– Бред какой-то, – растерянно разглядываю фото, на котором наш пузатый, приземистый мэр жмет руку молодому светловолосому мужчине, стоящему боком к фотографу. – Да быть этого не может! Что ему здесь делать? Он всегда ненавидел наш город. Фэйк.

Вернула Кате телефон со смешным наклеенным зайцем, встала со стула, и подошла к немного грязному окну. И вид из него далеко не на Манхэттен открылся: обычный, не слишком большой, но и не слишком маленький город с унылой архитектурой, типовой застройкой, которую оккупировали пивнушки и рестораны быстрого питания. По сравнению с деревней – мегаполис, по сравнению с Москвой – убогая провинция.

Нечего Владу, как и его отцу здесь делать.

– Почему ты так категорична?

– А ты вспомни, сколько раз в месяц наши газеты и новостные паблики вспоминают про Евгения и Влада Гарай? – обернулась к подруге и иронично приподняла бровь. – Сколько наших в люди выбилось: мои «папа» и «брат», и олимпийская чемпионка Евсеева – вот и все наше достояние. Надоело уже читать про них. И про возвращение их в родные стены писали не единожды, но…