Зима в Мадриде

В 1925 году, когда в школу поступил Сэнди Форсайт, Гарри перешел в четвертый класс. Хотя мальчики по-прежнему спали в большой общей спальне, с прошлого года у них появились кабинеты для занятий. Ребята размещались по двое-трое в маленьких комнатах с древними стульями и исцарапанными столами. Друзьями Гарри были в основном тихие серьезные ребята, он с удовольствием делил кабинет с Берни Пайпером, одним из тех, кто учился на стипендию.

Пайпер вошел с дороги, не распаковав вещей, и весело бросил:

– …вет, Бретт. Чую, мне мириться с запахом твоих носков еще год.

Отец Берни был бакалейщик в Ист-Энде, и его сын, когда прибыл в Руквуд, говорил как истинный кокни. Постепенно его прононс изменился и стал ближе к протяжному выговору высшего класса, как у остальных, но лондонская гнусавость всегда поначалу давала о себе знать, когда он возвращался в школу после каникул.

– Хорошо отдохнул?

– Немного скучал. Дядя Джеймс почти все время болел. Рад, что вернулся.

– Надо было тебе побатрачить в лабазе моего отца, тогда б узнал, что такое скука.