Акты отчаяния

Возможно, его отвращение было небезосновательно? Неужели я и в самом деле притворялась, чтобы добиться сочувствия? Скажу лишь, что если и так, то уловки мои были неосознанными и безрезультатными. Мне никогда не удавалось вызвать ни жалости, ни сочувствия, и однако же я продолжала это делать. Я никогда не плакала нарочно. Сдержаться было так же невозможно, как побороть тошноту, а из-за его реакции слезы лились еще сильнее.

Думаю, больше всего он ненавидел, когда я теряла над собой контроль. Рыдания взрослого человека – поистине неприятное зрелище. Плачущие взрослые похожи на детей, но наша жалкая сломленность не свойственна ни одному ребенку (в силу богатого жизненного опыта нам не хватает самозабвенной чистоты детского горя).

В глубине души я уже решила, что буду жить только ради него, что просто повисну на его плечах. В то же время я настолько боялась и его самого, и того, что он со мной делал, что никогда не призналась бы в этом решении ни себе, ни ему.

И поэтому в подобные моменты, когда я лицом к лицу сталкивалась со своей зависимостью, первой моей реакцией было отрицание – истерическое отрицание – того, что зависимость эта существует. Отсюда и слезные извинения, и мольбы, и желание стереть из его памяти воспоминания о том, что я чего-то от него требовала.