Акты отчаяния

Как-то в один из таких вечеров произошел случай со стихами, которые он посвятил Фрейе.

Мы выпивали недалеко от дома Кирана, в стилизованном под подпольный кабак баре с неоновой вывеской и полом, посыпанным опилками. Сидя на вращающихся табуретах у барной стойки, повернувшись лицом к лицу, мы беспрестанно прикасались друг к другу: ладонь ложилась на бедро, пальцы скользили по шее, прижимались к губам.

Мы разговаривали о сочинениях Кирана. Теперь он мог позволить себе раз в неделю брать дополнительный выходной и посвящать его собственному творчеству. Он никогда не давал мне читать ничего, разве что рецензии и научные статьи, в которых я ничего не понимала. В тот вечер он рассказывал, что начал работать над циклом стихотворений, а я кивала, излучая гордость и поддержку, и вдруг уловила сквозь пьяный туман:

– …И в этот раздел войдут стихи, которые я пишу о Фрейе…

За полгода, прошедшие с тех пор, как мы поговорили о Фрейе, он почти не упоминал ее имени, и меня это устраивало. Я так уверилась в том, что у нас с Кираном все будет идеально, что вытеснила воспоминание о ней.