Мое прекрасное несчастье

– Хорошо.

Я замолчала, не совсем понимая, где кто спит. Трэвис вышел из комнаты, что-то пробормотал, проходя спальню Шепли, а потом включил душ. Я натянула одеяло до шеи и стала слушать жалобные стоны воды по трубам.

Через десять минут в душе стихло, заскрипели полы. Трэвис прошагал в комнату с полотенцем вокруг бедер. По обе стороны груди красовались татуировки, а тату в стиле «трайбл» покрывали накачанные предплечья. На правой руке черные линии и символы протянулись от плеча до запястья, на левой рисунок заканчивался у локтя одной-единственной надписью по внутренней стороне руки. Я намеренно отвернулась, когда Трэвис встал перед комодом, сбросил полотенце и натянул боксеры.

Выключив свет, Трэвис забрался в кровать и лег рядом.

– Ты тоже будешь здесь спать? – спросила я, поворачиваясь к нему. Полная луна отбрасывала тени на его лицо.

– Ну да. Это же моя кровать.

– Я знаю, но… – замолчала я. Выбор у меня оставался небольшой: диван или кресло.

Трэвис заулыбался и тряхнул головой.

– Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом, – сказал он, поднимая ладонь, чего, уверена, бойскауты никогда не делали.