Мое прекрасное несчастье

Трэвис снова открыл дверь.

– Скорее, голубка, я уже состарился!

Когда я кинула в него расческу, он пригнулся, закрывая дверь и хихикая весь путь до спальни. Я почистила зубы и поплелась по коридору, проходя мимо комнаты Шепли.

– Спокойной ночи, Эбби, – раздался из темноты голос Америки.

– Спокойной ночи, Мерик.

Я замешкалась, а потом тихонько постучала в дверь Трэвиса.

– Заходи, голубка. Тебе не обязательно стучаться.

Он распахнул дверь, и я зашла внутрь, глядя на кровать с черными коваными прутьями. Стояла она параллельно окнам в дальней стороне комнаты. Стены пустовали, за исключением одинокого сомбреро, висевшего над изголовьем. Я ожидала увидеть здесь плакаты с полуобнаженными девицами, но не нашла даже рекламы пива. Черное покрывало, серый ковер, все остальное – белое. Трэвис словно переехал сюда совсем недавно.

– Прикольная пижамка, – сказал Трэвис, осматривая желто-синие клетчатые шортики и серую майку Истерна. Потом сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. – Иди сюда. Я не кусаюсь.