Десятый самозванец

– Ну, так кончится остуда-то, – утешил друг. – Глядишь, станет он у государя опять в милости. Да и какая у боярина-то остуда? При деле, при месте. Никто ни шапки его соболиной не лишал, ни места в приказе. Ха… Так что, будет Танькин крестный во власти – и тебя не забудет. Эх-ма, – вздохнул Костка, – вроде, не хотел я и пить-то, но, за ради такого дела… У тебя есть чего?

– Ну, кое-что, для аппетиту… – хитро ухмыльнулся Акундинов, доставая маленькую скляницу, не больше шкалика.

– Ну, а чего тут пить-то? – разочарованно сказал Конюхов, но за чарками сбегал.

Скляницы хватило, аккурат, по половинке чарки.

– Ну, Тимофей! – поднял Костка тост. – За то, что бы быть тебе дьяком!

Акундинов, скромно потупился, но подумал: «А чем черт не шутит? И, впрямь, почему бы дьяком-то не стать? Тот же боярин Патрикеев, прежде чем начальником Новой четверти стать и в дьяках успел побывать, да и в приказных хаживал. Чем это я хуже?»

– Скляница-то такая хитрая, откуда? – поинтересовался Костка, рассматривая посудину. – На аптекарскую похожа.