Десятый самозванец

– А ну, молчать всем! – рыкнул старшой, которому и самому было смешно, но, служебное положение обязывало быть серьезным и грозным!

– Ну, а чего ты ожерелье-то обратно не отдал? – встрянул и Васька, уязвленный хохотом. – Ты, уж прости меня, Тимофей, но сам же пообещал, что к вечеру – отдашь. Я, весь вечер тебя прождал, не дождался. Так что, не обессудь.

– Ну, так чего скажешь? – насупился и подьячий. – Чего не отдал-то? Или, к боярину тебя отправить, что бы тот батогов приказал дать?

– А как я его отдать-то могу, ежели, я его продал? – с удивление спросил Тимофей.

– Как это, продал? – удивился подьячий Никифор Кузьмич. – Взял чужое ожерелье, да просто так, да и продал?

– Ну, не за так, просто, продал, за деньги, – пояснил Акундинов. – Продал я Васькино ожерелье купцу, что в Гостином дворе стоит. Знаю, что прозвище у него Тетеря, а как зовут – не ведаю. Я с купцом этим водку не пил, детей не крестил.

– Ну, а продал-то зачем? Ожерелье-то, чай, не твое, – не унимался подьячий.

– Пришел я, стало быть, к Василию. Водки ему принес, да детям евонным гостинцев захватил. Ну, рассказал, что англичанина в гости жду, что моему отцу деньги за сукно должен был. Так ведь, Василий?