Луна и шестипенсовик

– Конечно, нет.

– Честное слово?

Не знаю, почему я задал такой вопрос. Это вырвалось у меня вполне простодушно.

– Честное слово.

– Но почему вы оставили ее?

– Почему? Я хочу писать картины.

Я долго смотрел на него. Я ничего не понимал.

«Он сошел с ума», решил я. Не нужно забывать, что я был тогда очень молод и считал его пожилым человеком. Я забыл обо всем, кроме моего изумления.

– Но ведь вам сорок лет!

– Поэтому-то я и думаю, что пора уже начать.

– Вы когда-нибудь занимались живописью?

– Я хотел быть художником в юности, но отец заставил меня поступить на службу, потому что, как он говорил, искусство не дает денег. Я начал писать год назад. По вечерам я ходил на курсы.

– А! Вот вы куда ходили, когда ваша жена думала, что вы играете в бридж в вашем клубе!

– Именно.

– Почему же вы не сказали ей?

– Предпочитал не посвящать ее в свои дела.

– И вы уже владеете кистью?

– Пока нет. Но скоро усвою технику. За этим я сюда и приехал. В Лондоне я не мог добиться того, чего желал. Может быть, сумею здесь.