Раб Петров

Тилус напрасно шнырял туда-сюда в зарослях: рептилия больше не появлялась.

– Да это ведь всего лишь уж! – одёрнул котёнка Андрюс. – Оставь ты его! Чай, не он тут побывал, на нашем месте… Ох, хоть бы не из наших городских кто, а то и здесь ведь покою не будет!

И правда: стоило ему лишь представить, что их укромное мирное озерцо известно кому-то из соседей, Андрюс едва не заплакал с досады. Теперь прознали дорожку, так будут сюда по ягоды-грибы захаживать; прощай, спокойная жизнь! «Только вот как узнали – неужто, следили за мной? Сюда ведь и тропинок-то нет!» – подумалось ему.

Андрюс взял котёнка за шкирку и выбрался из камышей на берег. Ему хотелось вернуться к своим упражнениям с изумрудом, заниматься которыми он мог только здесь. Камень мог отзываться на его желание защитить себя – а такое желание возникало в случае сильного испуга или гнева. Андрюс уже понимал, сколько бед он может натворить, если не научится сдерживать себя. Вот, например, стоило ему вспомнить, как травили собаками Тилуса, или представить себе Агне, отнимающую жизнь у сестры Ядвиги – ярость и страх начинали теснить грудь, становилось трудно дышать… В ответ изумруд принимался пылать ярко-зелёными искрами, а то и выбрасывать сполохи.