Дневники: 1920–1924

Вчера мы вернулись из Родмелла, который весь в золоте солнечных лучшей. Люди – это единственное, что меня удручало. Мы ходили на чай в дом приходского священника449 и обнаружили там целую комнату, полную нарядных женщин, включая миссис Эллисон450, мистера Фишера [неизвестный], а также мистера и миссис Шанкс451. Этот угрюмый поэт, каким он нам показался (стихи у него в духе Сквайра), намерен жить в деревне. Он хочет встретиться или заглянуть к нам. О боже! Никаких больше мечтаний и бессвязных разговоров. Всегда есть риск обсуждения изданий, гонораров и того, что Сильвия Линд452 думает о Томлинсоне453. Наш сад превращается в пригородный. Что угодно лучше, чем поэты Сквайра. Я бы предпочла самого Джеральда Дакворта, который, кстати, завтра женится454.

Решено, что мы отправимся в Зеннор с компанией Литтона 23-го числа, а до этого –в Манчестер455. Лето уже на носу. И я чувствую, что время остановилось. Надо прикупить кое-какую одежду. С гордостью отмечу, что я недавно получила £45 из Америки за продажи «По морю прочь»456. На чай приходила Вайолет Дикинсон457, ставшая на полфута выше, но в остальном не изменившаяся; с грубыми и даже грязными руками; с изумрудами и жемчугом на шее; задающая вопросы и никогда не слушающая ответы; торопливая, интуитивная, юморная в своей грубоватой манере. Она носится по чаепитиям, свадьбам, больничным койкам и поддерживает связь с безумцами и разными учреждениями, будто женщина из 90-х. Вайолет – одна из редких в наше время сестер-мирянок, которые делают добрые дела и сплетничают; этакая единичная добродетель из XIX века.