Мастер жестокости

– Что, если у него ум за разум зашел на старости лет? Профессиональная деформация, не скажу – деменция. Может, и сына-то никакого нет. Может, он воображаемый?

«Вот разошелся», – подумал Лев Иванович и пытался воззвать к разуму, а не мстительности друга:

– Это как раз легко проверить. Если, конечно, сын законнорожденный, признанный. Полагаю, что так оно и есть, иначе с чего уж так ему убиваться? Тем более что врачи говорят: опасности для жизни пана Ректора нет, рановато ему исповедоваться. Пара запросов, и мы про его сына кое-что узнаем.

Убедившись, что друг и коллега пребывает в предновогоднем, благодушном и всепрощающем настроении и не желает проклинать старого людоеда, Станислав безнадежно махнул рукой:

– Да понял я, понял. Ладно. К чему формальности, больно надо время тратить. Один звоночек, пара стаканов чаю… ты чай будешь?

– Нет.

– Тогда три стакана, – мстительно пообещал Крячко и набрал номер телефона:

– Лилечка Ивановна, душа моя! Как твои дела?

В ответ прозвучал мощный бас:

– Вашими молитвами. Что, Крячко, по рюмочке чаю?