Лиловые орхидеи
Я смеюсь:
– Поиграем в «Двадцать вопросов»?
– Не совсем, – качает головой она, – просто хочу кое-что выяснить.
Я смотрю на кучу картошки у нее на тарелке.
– Задавай свои вопросы. Я все еще голоден.
Она прикусывает губу, ее глаза бегают из стороны в сторону – очевидно, она обдумывает, что хочет узнать обо мне в первую очередь.
– Ладно. Когда ты начал играть в футбол?
Никто раньше не задавал мне этот вопрос. Даже мой тренер. Я помню тот день с почти болезненной ясностью.
– Когда мне было пять лет, мой отец уехал в другой город на какую-то конференцию для судей, – начинаю рассказывать я. – Когда мой отец уезжал, у нас дома как будто наступало Рождество. Мы с мамой делали то, чего отец обычно не разрешал. Он всегда считал, что дети должны заслужить то, что получают. А его, скажем так, не впечатляли мои бунтарские замашки.
Я закатываю глаза, вспоминая, как мой отец пытался контролировать неугомонного пятилетку.
– Мама привела меня в магазин спортивных товаров и сказала, что я могу выбрать все, что пожелаю. Помню, как ходил по магазину и смотрел на разные бейсбольные биты и футбольные шлемы. И тут я увидел одного мальчика с отцом. Они чеканили большой черно-белый мяч, перекидывая его друг другу коленями, улыбались и смеялись. Они выглядели такими счастливыми. Я хотел вот это. Я хотел то, что было у них. И мой пятилетний мозг решил, что ключом к этому был футбольный мяч.