Величайшее благо

– Если на нас нападут, мы будем защищать страну до последнего солдата. До последней пяди земли. Мы усвоили ошибки Польши. Румыния никогда не сдастся. Ее сила всех удивит.

Несколько человек закивали, повторяя: «Удивит! Удивит!» – но некоторые стали испуганно оглядываться, словно опасаясь, что враг сочтет эти слова за провокацию. Мужчина в накидке скривил свое крупное, подвижное желтоватое лицо и распростер руки, словно желая сказать: «Ну вот и всё!» – но никто не отреагировал. Не время для шуток. Улыбнувшись Гаю, словно один заговорщик другому, он отошел, и Гай, зарумянившись, пробормотал, что это был актер Национального театра.

Принглы покинули гостиницу через боковую дверь, выходившую на Каля-Викторией – главную торговую улицу, дома на которой были такими высокими, что своими верхушками цепляли последние отблески розово-лилового заката. Отражение этих лучей лилово осветило толпы, двигавшиеся по пыльным тротуарам.

Настал час вечернего променада. Гай предложил немного прогуляться; но для начала им предстояло преодолеть заграждение из гостиничных попрошаек. Это были профессиональные нищие, которых родители, такие же профессионалы, ослепили или искалечили еще в младенчестве. Гай за прошлый год почти привык к тому, что ему постоянно демонстрируют бельма, язвы, культи, сухие руки и груди кормящих матерей. Румыны воспринимали всё это философски и подавали так мало, что нищему порой приходилось целый день собирать себе на один обед.