Почти любовь

– Все у тебя получилось, Веснушка, – глухо произносит он. Его тон вызывает у меня стойкое предчувствие грядущей катастрофы. – Только ты не энергией питаешься, а сердцами. Может быть, тебе просто плевать на всех, кроме себя самой? Живешь на полную катушку, пока есть время, а дальше гори оно все. Так, Лесь?

– Что за чушь, Саш? Теперь ты меня пугаешь, – тихо пищу я. Сердце скачет, как оголтелое, в ушах стоит гул. – Ты же знаешь, что это не про меня.

– Я уже ничего не знаю, Олеся, – выдохнув в окно струйку дыма, он снова замолкает. На этот раз надолго.

Интуиция подсказывает, что мне больше не стоит оправдываться. Любое мое слово Страйк перевернет против меня и, возможно, будет абсолютно прав. Но, вопреки всему, я не чувствую себя виноватой. Перед ним не чувствую, а со своей совестью я как-нибудь договорюсь. Не ему меня судить. Он тоже далеко не святой, но почему-то, как и большинство мужчин, склонен осуждать женщину за то, в чем сам себя никогда не ограничивал.

– Не думала, что ты такой шовинист, Кравцов, – не удержавшись, язвлю я, за что получаю в награду говорящий пронизывающий взгляд.