Дочь реки

Опасалась, признаться, насмешки в глазах ватажников. Уж вряд ли старшой их смолчал о том, что вечером приключилось. Расписал всё в красках самых ярких да и от себя, небось, прибавил. Но те, если и посматривали в её сторону, то спокойно, хоть и с понятным интересом мужчин, которым девицы на пути встречаются не так часто, как хотелось бы.

Как Дажьбожье око начало просачиваться светом своим густым и тёплым сквозь лес, золотя тонкие ивовые ветви и паутинку берёзовых, отгоняя колючую прохладу в тень, как все уже были готовы выдвигаться. Один только струг оставили ненагруженным, лишь с гребцами – тот, у которого бок был разбит и наспех заколочен досками. На остальные усадили мужчин – кого на вёсла тоже, а кого так, на скамьи между ватажниками.

– Непогода поднимается, – проговорил один из людей Рарога, обеспокоенно глядя в ещё почти ясное небо.

Но уже тянулись с севера облака, расползаясь, не успевая пока закрыть небо. Но ближе к окоёму они становились всё гуще, превращаясь у самого края в тяжёлый свинец, свисающий к земле расплавленными нитями далёкого дождя.