Дочь реки

Стало быть, растрепали кмети её имя. Вот иной раз хуже баб!

– Да ты, кажется, голову застудил себе на речном ветру!

– Что бы ты ещё ни сказала мне, а я тому не удивлюсь, – быстро остудил её гнев ватажник.

А после вдруг рядом в один миг оказался. Только Гроза и успела в руку его вцепиться, которой за талию её обхватил. Впечаталась в горячее крепкое тело, что обдало жаром, а вместе с ним и стыдом с головы до ног. А ещё больше, когда губы Рарога накрыли её. Она рванулась, выворачиваясь ловко из торопливых мужских объятий. Сама сообразить не успела, как ударила ступнёй его по лодыжке, выбивая опору. Развернулась, толчком опрокидывая на землю. А другой рукой уж за нож схватилась. Тать он и есть тать – чего удивляться?

Рарог рухнул на чуть сырую траву. Но не иначе чудом каким успел ухватить Грозу за руку и мигом утянул за собой. Она плашмя свалилась на него. Переворот – и оказалась прижатой к земле.

– Вёрткая ты, Лиса, – проговорил он почти шёпотом. – Да я половчее буду.

Гроза вдавилась затылком в траву молодую, колючую, как Рарог поцеловал её снова. Отвернуться хотела, да уж поздно. Разомкнулись губы под его напором – и в голове дрогнуло и поплыло, когда ладони тяжёлые прошлись вверх от локтей к плечам. Гроза завозилась под ватажником бестолково, громко мыча – да всё ж не так, чтобы другие услыхали. А после просто сомкнула зубы на его нижней губе.