Южный ожог

– Спасибо, капитан… – Ида лежала на носилках, пронзительно смотрела в глаза Глеба. – Правда, спасибо, вы хороший человек… – Рука соскользнула с носилок, коснулась его руки.

Мурашки побежали по коже. Шубин улыбнулся. Он отрешенно смотрел, как санитары вносят пострадавшую в здание. Нянечке с лопатой удалось загнать курильщиков в здание – они ворчали, что это безобразие, полицаи в селах и то ведут себя культурнее и гуманнее. За фигурной оградой сигналила санитарная машина. Водитель, доставивший Иду, махнул Шубину рукой и поспешил увести свою «лошадку». Въезжала новая машина. Правый борт, включая кабину, был живописно посечен осколками. Из здания потянулись зевающие санитары с носилками.

Шубин вышел за ограду, нашел скамью в заброшенном парке, закурил. Холода он не чувствовал: деревья и стены домов защищали от ветра. Он докурил, впал в оцепенение. Год и восемь месяцев идет война, а все никак не привыкнуть. Были люди – нет людей, только мертвые тела и память, как десять минут назад они смеялись, ругались, делали какие-то дела… Почему сломался «газик»? Почему подсели именно в эту колонну? Гоша Царьков и Виталик Шендрик живыми стояли перед глазами, только смотрели как-то грустно. Ведь командир не только посылает своих людей на смерть, но и заботится об их безопасности, как бы нелепо это ни звучало…