Дело двух Феликсов

Ах, как измельчал народ, и как не хватает сейчас Ильича! Стреляла, стреляла в него эта Каплáн[15], и попала, и отправила-таки на тот свет, хоть и не сразу. Вот за что и не любит он эсеров, вот за что и отлились им большевистские слезки в 1922 году[16]. Да, Ильич – невосполнимая потеря. Всё говорили – незаменимых у нас нет, а оказалось – пальцем в небо. Кто заменит Ленина? Предсовнаркома Рыков? Ему бы в буржуазном парламенте речи толкать. Троцкий умен и энергичен, но эгоист и кроме перманентной революции знать ничего не хочет. Генсек Кóба[17] хитер и великий интриган, но такой же коммунист, как покойный Николай Второй – помимо личной власти ни о чем не думает.

Вот такие печальные мысли обуревали железного, по мнению многих, Феликса, пока он ехал из Москвы на загородную дачу. Доехав, отпустил шофера и вошел в дом. Здесь, рядом с деревней Калчýга, располагались теперь дачи почти всех советских руководителей. Свежий воздух, корабельные сосны, и до Кремля по прямой двадцать пять километров, иными словами, меньше получаса на авто. Дзержинский, поняв, что место действительно хорошее, организовал тут же совхоз «Горки», доставлявший к столу вождей революции самые лучшие продукты, выращенные в соответствии с последними требованиями марксистской науки.