О чем молчит ласточка

Все тут было таким, как много лет назад: скрипучий диван вдоль левой стены, вдоль правой – забитые книгами шкафы, стол у окна, на нем – лампа и фотография Светы.

Снова вспомнилась Маша: «Надо его вылечить! Может, найти ему девушку?» – и Володя замер, глядя на ту, кого надеялся сделать своей панацеей, но лишь нанес травму и ей, и себе.

Он взял рамку в руки и огляделся, думая, куда убрать. Улыбнулся вновь – здесь, в его комнате, осталось нетронутым абсолютно все: книги, тетради, даже собственноручно заточенные им карандаши в ящике стола. Значит, сохранились и записи. Записи… Володя покачал головой – значит, и та тетрадь лежит нетронутой. Его дневник, но, правильнее сказать, его «история болезни», потому что в ней содержалось все: анамнез, диагноз, лечение.

Все было в ней. А она – в тайнике. В двух метрах от Володи.

Забавно: у многих людей никогда в жизни не было тайников, а у него их целых два. Правда, тот, что под ивой, скорее почтовый ящик.

Переезжая из родительской квартиры в собственный дом, Володя не взял «историю болезни» с собой. Не потому, что забыл про нее, а потому, что очень хотел сбежать от своего прошлого, избавиться от него навсегда.