О чем молчит ласточка

Площадь Розы Люксембург и набережная остались позади, он свернул во двор родительского дома. Все – и виды, и звуки – было таким знакомым, здесь ничего не менялось годами. Володя часто ездил к матери, и каждый раз его сердце сладко щемило от ностальгии, будто в этом дворе он играл с соседскими ребятишками, а не сидел в одиночестве, тщетно пытаясь разобраться в себе или раздумывая над рабочими проектами.

Подъезд встретил привычным запахом пыли, замок издал привычный щелчок, и Володя оказался в прихожей. Но что оказалось непривычным в родительском доме, так это тишина. Раньше здесь всегда было шумно, ведь даже если не звучали живые голоса, то обязательно работали радио или телевизор.

Володя ступил в кухню и включил магнитофон, не посмотрев, что за кассета в нем стоит. Улыбнулся, когда из динамиков раздался звенящий голос Эдмунда Шклярского – отцу, как и Володе, нравился «Пикник». Сел за стол, достал ежедневник и ручку, чтобы составить план, что делать с отцовскими вещами: что раздать, а что – выбросить.