О чем молчит ласточка

– Да понял-понял, – буркнул Дима.

Когда он удалился, Володя сел на диван и закрыл глаза. В висках пульсировала боль, в глаза будто насыпали песка. Надо было подремать перед работой хотя бы чуть-чуть. Он попытался расслабиться, всмотрелся в темноту под веками, и вскоре негромкие голоса на кухне стали отдаляться от него, а тело – цепенеть.

Володя дремал, но дрема больше походила на бред. Искаженные головной болью картинки мелькали в сознании. То звучали голоса, все как один похожие на его внутренний голос, то они перебивались неразборчивым гулом и дребезжанием, похожим на шум в электрощитке. Кожу покалывало, как от укусов комаров. Ему казалось, что он чувствует даже запахи: сирени и яблок. Будто ощущает прикосновение холодных губ к своим. И счастье.

Володя почувствовал, что в реальности его губы расплылись в улыбке. Сон начал таять. Снова послышались голоса на кухне, а восходящее солнце, стальное из-за серых туч, царапнуло глаза.

Можно было пойти в офис и поспать там. Но сладкое оцепенение не исчезало, Володе было так уютно просто сидеть на диване. Зачем ему куда-то идти? Раз до начала рабочего дня оставалось еще много времени, почему бы не подождать Машу и не проводить ее домой? А что плохого в том, чтобы подремать еще? Что плохого в запахе яблок, кустах сирени и Юриных губах? Какой вред они нанесли бы ему сейчас? Это двадцать лет назад он мог сломать себе жизнь из-за них, а до того, как совершил первые ошибки, было счастье – молниеносное, всепоглощающее, огромное, как небо.