Автоквирография
Хотя разве для меня это не наилучший расклад? Разве не стоит пообщаться с ним вне школы и получить ответ на свой вопрос: «Могли бы мы стать как минимум друзьями?»
Господи, осторожность нужна предельная!
Себастьян сглатывает, и я завороженно смотрю, как у него ходит кадык.
– Так ты согласен? – уточняет Себастьян, заставляя меня оторвать взгляд от его шеи.
– Да, – отвечаю я и сглатываю сам. Теперь завороженно смотрит Себастьян. – В котором часу?
Глава пятая
В субботу, когда я встаю, папа сидит на кухне за барной стойкой. Он в своей зеленой форме, а над миской с овсянкой склонился так, словно в ней скрыты величайшие тайны вселенной. Лишь приблизившись, я понимаю, что он спит.
– Папа!
Он вздрагивает, сносит миску с овсянкой со стойки, потом неловко за ней наклоняется. На табурет он усаживается, стиснув руками грудь.
– Ты меня напугал!
Я обнимаю его за плечо, сдерживая смех. Папа такой взъерошенный и растрепанный…
– Извини.
Папа накрывает мою ладонь своей. Он сидит, а я стою рядом и чувствую себя дылдой. Быть одного роста с ним так непривычно! Почему-то на внешность я весь в отца – и высоким ростом, и темными волосами, и густыми ресницами. У Хейли мамины волосы, мамина фигура, мамина дерзость.